Александру Митянину – немного за тридцать, однако обращаются к нему – батюшка. И любят за доброе приветливое отношение, пастырское слово, а также – за яркие, всегда эмоциональные проповеди. И при этом каждое слово его – взвешенное и основывается не только на личном опыте, но и богословских, а также исторических знаниях.
Вот и на этот раз, когда мы договорились об интервью, мне нужно было подождать. Покровский собор на Набережной, окончена служба, тепло догорают свечи. Но прихожане не расходятся по домам – кто-то подходит с вопросом, кто-то – с личной или семейной болью, и для каждого у отца Александра найдётся время, чтобы внимательно выслушать и дать совет.
Три кровных составляющих
И вот мы можем неспешно побеседовать.
– Отец Александр, это интервью планирую поместить в номер, посвящённый теме дружбы и согласия народов нашего региона…
– Отличная тема, тем более я как русский, украинец и поляк одновременно могу быть примером такой дружбы (смеётся). По папиной линии мой род идёт из нашего пригородного села Бокино – там и сейчас есть улица, где живут преимущественно Митянины. Была в моём роду известная на всю округу бабушка Маланья, она лечила людей травами. В пятидесятых годах мои родные переселились в Тамбов, и с тех пор папина ветвь здесь и живёт.
Мамин папа – из запорожских казаков. Дедушка в годы Великой Отечественной войны подростком пережил оккупацию. Про него мне рассказывали такую историю: он незаметно взял у немецкого офицера пистолет и убежал с ним к партизанам. С ними и жил до освобождения. Также я интересуюсь, по крупицам пытаюсь найти какие-либо сведения про моего прадеда Андрея, который исчез в 1946 году. По косвенным фактам мне удалось установить, что он служил в прифронтовой разведке. Такой вот человек-загадка. Прошёл всю войну, но от него не осталось ни одной медали. А точнее, вообще ни следа…
Дедушка мой остался сиротой. В семье было десять детей, и он рано начал трудиться – простым рабочим. Он строил энергостанции по всему Союзу, и в Азербайджане в больнице познакомился с моей бабушкой Валей. Та ухаживала за подругой. Вот так бывает – два украинца встретились в Азербайджане, чтобы полюбить друг друга! Затем дедушка приехал к ней на хутор в Воронежскую область и понял, что у моей бабушки вовсе не украинские, а польские корни!
– Неужели? А как такое может быть?
– Всё просто: жители этого хутора были польскими переселенцами, которые обрусели, приняли православие, но особый говор у них остался.
От историка – к священнику
– Всё же вы решили стать историком. Почему?
– В школе у меня были два основных увлечения: физика и журналистика. Помню, готовясь сделать выбор, спросил себя: что же я на самом деле больше всего люблю? И понял, что мне нравится читать учебники истории. Поэтому и поступил на исторический факультет ТГУ имени Державина. К тому же у меня был пример дяди, который живёт далеко за Уралом, он профессор. И после того, как решил стать историком, я поехал с ним познакомиться. От дяди я получил в дар 16 килограммов учебной исторической литературы, которую только недавно наконец-то дочитал до конца, и многим пользуюсь. Ещё он дал мне очень важные напутствия.
– Когда в вашей жизни появилась вера? Сами пришли к ней?
– На первом курсе: изучение истории неизбежно подтолкнуло меня к вопросу о смысле жизни. И к ещё одному: «А есть ли Бог?» Он и стал для меня главным, я принялся искать на него ответ. И когда нашёл, что Бог есть (это было в возрасте девятнадцати лет), понял, что должен или попробовать эту истину забыть, либо всю свою жизнь перестроить под неё. Я выбрал второе. До этого момента моя жизнь была далека от церковной. Но постепенно выбранный путь стал доминирующим, и когда окончил истфак, для меня главным желанием было служить Богу. Но всё же решил работать по профессии, устроившись в школу № 4 Тамбова учителем истории и обществознания. Но уже с тем императивом, что буду служить Богу через просвещение.
– Надолго ли вас «хватило»?
– Всего на год (смеётся). Попав в образовательную среду, я понял, что первостепенным для меня будет – это делиться главным своим открытием в жизни. О бытии Божием. Я и не мог этого держать в себе. Поэтому мои уроки имели оттенки религиозной проповеди.
– Проблемы не возникали? В светском обществе к такому подходу нередко бывает прохладное отношение…
– Нет, мне хватало профессионализма, чтобы эту мысль нивелировать до общей ремарки, не отклоняясь. Но если тема урока касалась вопросов религии, старался дать подробный ответ. Со временем понял: главное, чего я хочу, – это рассказывать про Христа, делиться религиозными, а не историческими знаниями. Поэтому в 2013 году принял решение пойти учиться в Тамбовскую духовную семинарию.
«Пошли мне спутницу спасения!»
– Расскажите, как познакомились с будущей супругой, кто она?
– Дойдя до определённого этапа, я стал молить Господа, чтобы Он послал мне спутницу моего спасения. И в лице моей супруги Алины я в первую очередь нашёл моего сподвижника. Мы познакомились в воскресной школе. У нас был общий духовный друг – отец Александр Быканов, он служит в Троицком храме Тамбова. Он меня поучал нравственной жизни, и Алина всегда относилась и относится к нему с глубоким уважением. Мы с ней общались, постепенно открываясь друг другу. Помню, было 30 декабря, предновогоднее настроение, мы долго разговаривали. Она поделилась своими взглядами на семью, веру, церковь, я – своими, и оказалось, что они поразительно совпадают. Мы были разными людьми, она – архитектор, я – историк, и нас ничего на тот момент ещё не связывало. Кроме веры! И благодаря этому возникла сильнейшая симпатия, которая вылилась в то, что мы поженились.
– А сколько вы были знакомы до свадьбы?
– Три месяца.
– Три – сказочная такая цифра, красивая.
– Ещё бы. И у нас трое детей.
Семья – это школа любви
– Какой, с вашей точки зрения, должна быть современная православная семья?
– Семья – это союз, в котором люди каждый день учатся любить по-христиански. А это значит и радости вместе делить, и переживания. Учатся быть терпеливыми, жертвовать своими «хотелками», капризами ради того, что составляет счастье находящегося рядом с тобой человека. Православная семья невозможна без Бога, именно Он должен быть на главном месте. И уже так от правильного ориентира выстраивается всё остальное. Бог – в центре, муж – глава, жена – духовная основа. Не «шея», как считают многие! Не «крутит-вертит» она мужем, а вдохновляет.
– А дети, их место? Сейчас наблюдается перекос, что они становятся центром, чуть ли святынями, которым всё позволяется. А итог потом – плачевный.
– Это тоже к разговору об эгоизме: в семье он должен уходить, растворяться, а не культивироваться. Так что и их «хотелкам» нельзя потворствовать.
– Выходит, семья – это школа и любви, и веры?
– Верно, и в ней каждый может поучиться, послужить супругу или супруге, детям, а также родителям – с обеих сторон. Семья – это не то место, от которого надо что-то эгоистично ждать для себя, а куда надо, наоборот, всё время вкладываться. И если в семье есть проблемы, надо задаться вопросом: «А что ты сделал для того, чтобы было хорошо?» Я живу в браке вот уже двенадцать лет, и сам себе этот вопрос периодически задаю. Беда в том, что мы все хотим, чтобы нас понимали, а не мы понимали. Чтобы нас утешали, а не мы утешали. Так вот, семья – это люди, которых именно ты можешь утешить и понять. Поддержать и любить.
Про строгих и добрых священников
– Вас без тени сомнения можно назвать «современным батюшкой»: в социальных сетях есть страница, а там – и про паломничества, и про походы, и про молодёжную организацию. Когда только всё успеваете?
– Очень просто – не успеваю (смеётся). Сейчас половина моей жизни связана с семинарией, ещё одна половина – со служением на приходе, и ещё одна – с семьёй.
– Трёх половин не бывает…
– Знаю, но нужно уметь выстроить время, чтобы хватило на всё. В том числе и на кружки, лектории, походы. Самый верный способ – чтобы семья и друзья были частью твоей духовной жизни. Опять же, если для тебя главное – Господь, то ты и друзей себе хороших найдёшь на всю жизнь.
– Каким должен быть православный батюшка?
– Он должен любить Бога и любить ближнего. А дальше – у каждого всё по-разному. Ведь любовь – творческое чувство. Кто-то любит в строгости, и я знаю священников, которые очень любят свою паству, переживают за каждого, но это выражается в отношении, которое может кому-то показаться довольно жёстким. Но они такие строгие – от любви. Есть священники, которые, выслушав боль прихожанина, расплачутся вместе с ним. То есть как любовь к Богу и к ближнему выразится – в этом полная творческая свобода. Каждый из нас может найти себе батюшку, близкого по духу.
